Отправлено: 17.01.11 12:03. Заголовок: Свет Звезд

Из старых записей волшебника:

«Звезды сияют всегда прекрасно, они - пыльные кристаллы на небе, что украшают дорогу ночных путников. Их то ли мрачный, то ли неспело волшебный блеск перенимают и земные создания. Вон те маленькие светлячки стараются сиять, как их большие братья. И разве что слепые попробуют искать разницу.

Но своего Света Звезд я более не вижу. Я утерял своего друга, но ведь это не на всегда?

Пролетел бы год, сотня лет - ранее они казались мимолетными, ныне же почти догнали былые мгновения вечность»

Временно закрыто.

 Отправлено: 30.01.11 23:19. Заголовок: Барабаны войны отгре..

Барабаны войны отгремели год назад, оставив громогласное эхо - разорванные на части деревни, тысячи убитых зверей, гуманоидов, великих и не очень существ. Спалив и погубив жизни, Они ушли. Растворились в ночи, оставив после себя язвы на некогда прекрасном теле Долины. Лофр знал, что земля когда-нибудь затянет раны, эльфы помогут восстановиться, светлые маги залечат душевные раны в груди целых народов. Вернётся на круги своя всё.
Кроме его состояния.

Махнув рукой на мысли, человек плотнее запахнул меховой плащ, втянул голову в плечи и прикрыл глаза. Надо было поспать, тем паче что вокруг стояли широкие стволы дубов, в чьих корнях так удобно можно было расположиться на ночлег. Или дневлег. Или как там называется отдых с утра после суток, проведённых в неудобном седле?
Поправив белые волосы, человек встрепенулся подобно птице, более внимательно оглядываясь по сторонам. Он привык, что за каждым кустом - возможный враг, что скрываться надо ото всех, включая случайных знакомых, друзей, любимых, врагов и просто неизвестных личностей. На полянке не было никого и даже признаков жизнедеятельности не наблюдалось, что несказанно радовало наёмника. Встав на землю, Лофр взял коня под уздцы и, спустившись с пригорка, ступил на зелёную травку. Было детское желание снять ботинки и пройтись босиком, но, движимый чувством ответственности не только за свою жизнь, человек просто миновал опасный для рассудка участок и подошёл к раскидистому дубу. Уже через три минуты, спутав мерину ноги и отправив покусывать травку, оборотень завернулся в тоненькое шерстяное одеяло (греющее не хуже печи), положил под голову седло и задремал, свернувшись по-звериному клубочком меж двух выдающихся корней. Сон набросился изголодавшимся зверем, тут же забрав ослабевшее сознание в свои цепкие объятья, укрыл от реального мира сумеречным покровом сновидений.

За защиту он не беспокоился - мерин пасся недалеко, с дороги его укрытие видно не было, да и ни одна прядка белых волос не выглядывала из-за большого корня. Тело расслабилось и на душе стало спокойно-спокойно, потому что там, в вымышленном мире своего подсознания, Лофр снова видел её. Темноволосую, стройную, с великолепными крыльями и истерзанной магией рукой. Видел и отчётливо понимал - никуда он не денется, до башни осталось едва ли день пути, а значит уже утром он, оказавшись на последнем этаже, в спальне, коснётся бледной кожи.

 Отправлено: 31.01.11 21:47. Заголовок: Раннее утро, опять н..

Раннее утро, опять новое утро.

Стоило бы оглядеть бархатное небо над головой вместе со скребущимися о него когтистыми ветками и увидеть, что красота совсем рядом и не стоит идти за ней таким далеким и сложным путем. И было бы это ошибкой. Глупой, самой обидной, которую вытерпеть и нельзя, ошибкой. Кто-то скажет, что родным рисковать не стоит, ради того, чтобы получить что-то новое. Другой возразит, что нельзя называть что-то родным, не изведывав нового. Но кто-то ведь еще может рискнуть новым, чтобы вернуть старое? Кого-то может привлекать не блеск новой игрушки, а теплота утерянной старой? Да, да, разумеется, да! Стоит верить в то, что есть люди (и едва ли только люди), что способны видеть в прошлом ни только ошибки, но и большие свершения, о которых следует помнить. Что есть былые вещи, друзья или даже принципы, ради которых стоит рисковать жизнью. И делать это от чистого сердца. Хотя бывают же и такие, кто готов рискнуть собою, вроде бы, и благородно поступить, да только сделают они это для такой глупой, как самоутверждение, вещи. Подумайте, что это? Желание оказаться лучше других или нет? Или же я ошибаюсь?


Горький привкус. Весь день. Весь день он отвлекает от всего остального - от мимолетной головной боли, от разнообразных переживаний, от банальной усталости. Казалось бы, надо думать о том, что будет через несколько минут – о чем-то очень важном. А все-таки задаешься только вопросом: что я такого съел или выпил?

Злости, веселью и иным чувствам пришлось оскорбленно оставить не интересующиеся ими тело. Они, позорно выкинутые, когда-нибудь вернутся, под гром пушек или же свист флейты старого менестреля - и будут, как нельзя, вовремя и напомнят, к кому они пришли, каков этот человек, чего он стоит и чего заслуживает и как в эту минуту должен поступить. Но сейчас...

... что это за вкус? Откуда он? Буханка хлеба да стакан воды и все. И больше ничего не попало сегодня в сухой рот.

Но, с другой стороны, этот вкус неимоверно кстати, он отвлек от беспорядочного повторения в мыслях одной и той же фразы, одного и того же плана действий - и теперь можно импровизировать и даже чувствовать себя стоящем на твердой земле, а не парящим в белоснежных, даже слепящих, облаках. И для этого всего лишь стоило задаваться одним глупым, но действительно беспокоящим тебя вопросом. А что может беспокоить больше простых ощущений, когда хочешь, чтобы беспокоили только они?



Одна тень дерева, бегущая по дороге, не спеша сменялась другой. И так уже много часов подряд. Нимросс шел очень медленно. Укутанный в свой коричневый плащ и синюю с золотыми звездами робу, он был, как всегда, похож на персонажа, сошедшего с волшебной страницы сказки. Казалось, на лице его была, как и всегда, добрейшая улыбка. Да, была. Насильно высеченная игрой тени со светом – именно той легкой паутиной, которую отбрасывают ветви на землю.

Ощущаешь, что что-то внутри очень быстро меняется, что еще секунду назад ты был совершенно другим. А сейчас сделал шаг и все содрогнулось: настоящее, прошлое. И даже резко перехотелось действовать, но второй шаг все исправил и даже заставил неодобрительно фыркнуть былому мгновенью. Как-нибудь потом через много дней выяснится, что изменяет тебя время, которое ты тратишь на то, чтобы дойти до намеченной цели.

А какая здесь цель? Отыскать хитрого лиса и дать ему понять, что неизбежно приходится отдавать любые долги, будь то золотая монета или же смытая радость.



После долгой дороги опустить руки в холодные воды реки, что от самих гор приплыла сюда, дабы напоить лесных жителей, вот она настоящая радость. Колдун, наполнил ладони и с радостью распрощался с мучавшей жаждой. Но идти еще придется долго, очень долго. Так долго, как еще не ходили эти уставшие ноги. Ведь вам знакомо чувство, когда каждая минута перетекает в час, а каждый вдох уже, будто бы, душит тебя, и легкие не цепляют свежего воздуха?

Несколько долгих минут плавно перетекли в час... забавная вещь - время, если за ним не следить, потом не угонишься. Но и следить там совершенно не за чем.

Но вот же он, тот куст, те пышные ветви, что прячут зверя, за которым пришел чародей. Стоит только аккуратно, не издав ни единого звука и даже не смахнув росы с зеленых листьев, пробраться сквозь лесную изгородь и увидишь его хитрую морду. Устроившийся в корнях дерева, он спал. Обузданная злость не может разгореться сейчас, нет-нет, ее не может быть видно, ни за что. Чародей всего-навсего должен будет улыбнуться, когда некий Лофр окажется совсем рядом.

Так он и сделал. Хоть кривая улыбка и не скрасила досады да грусти, что давно затаилась на этом старом лице, она была.

- Ну, здравствуй, лис, - тихо поздоровался со спящим Нимросс. Его же коню волшебник просто дружелюбно кивнул - не бывало еще зверя, у которого не вызвал доверия белый маг. Чем может быть хуже эта прекрасная лошадка, безмятежно покусывающая травку, которой попросту нет дела до своего двуногого хозяина?

Чародей поднял свою невероятно тяжелую в эти секунды руку, указывая лишь парой пальцев на Лофра. Маг был полон желания отвести от него взгляд, убрать, наконец, с лица улыбку и уйти, но... нет, просто нельзя. Прошла секунда, которую разрезало прошептанное эльфийское слово. Рука волшебника дернулась вверх, подвесив и намертво заковав в тяжелом от магии воздухе этого наглого лиса. Никуда он теперь не денется, ни за что не сможет убежать и скрыться. Полный сил белый колдун удержит его подле себя силой, если потребуется. Магия ему поможет, ведь она никогда не откажет в помощи проучить тех, кто осмелился когда-то ее оскорбить, не прав ли я?

Как же интересно, что он скажет, когда деревья перестанут рябить перед глазами и с шумом взлетевшие в воздух листья откроют взору того, кто вытащил его из плена Морфея? Что он почувствует, когда взгляд его мельком падет на эту кривую улыбку, которой не удается спрятать грызущую сердце горесть и былую обиду даже от ребенка? Что услышит, когда старый и ужасно огрубевший голос разорвет воздух, долетая до его острых лисьих ушей?

- Lasta! Inye sairon Nimross. Man na esselya?* - с точностью повторил чародей те слова, какие были сказаны сотню лет назад совсем недалеко от Хрустального Пика, ровно за день до потери... потери лучшего друга. И, как финальный выстрел, как последнее слово, как попытку пробудить доброту и заставить раскаяться, Нимросс добавил. - Elye brui...** А теперь проследил я.

Почему так поздно старик решил отыскать прежнего обидчика? Ведь он всегда был практически у него под носом. Чародей узнал о нем все, что мог, сразу же. Ответ прост: должно было пройти время, должен был пролететь год, два, три, сотня лет. Неимоверная тяжесть потери успела бы стать своей, обернуться не ударом в сердце, а той необходимой для укрепления души разлукой. Эх, а ведь сейчас, увидев Гильгалада, старик знает, что не сдержит слезы, он будет рад ему, как радуется пустыня первой капле многочасового дождя... старик, как ребенок обнимет деревяшку и подарит ей и себе новую жизнь.

Но посмотрите только на этого... зверя. Ведь все равно в глазах его будет равнодушие. Или же та мелкая будто бы незаметная скоробь? Да что это крошечное сочувствие по сравнению с той незаживающей раной белого мага?! Абсолютное ничто, свободное от обязательств и нравов! Будучи полный сейчас во власти колдуна он не представляет, какая злость пульсирует в его венах и что эта злость может сделать, если пробудится... но, она спит. Ее и не видно.


- Ты поможешь мне отыскать Гильгалад, - успокоив, наконец, почти разбушевавшееся внутри себя, по доброму улыбаясь проговорил хриплый старик и устало тряхнул головой, ровно очищая полностью ее от мыслей.

Магия Нимросса все еще держала лиса над землей и не давала ему проронить ни слова, но пора ослабить хватку и позволить его, как думал чародей, брани разлиться в прежде чистом воздухе, но не двигаться, нет, ни за что не позволить двигаться. Гм, а вдруг он окажется более чувственным, чем полагает волшебник? Ох, если бы!

... и хочется опять сказать, что горько во рту. Невероятно, незабываемо, невыносимо, чертовски горько ...



* Слушай! Я чародей Нимросс. А как зовут тебя?
** Ты шумный...

 Отправлено: 02.02.11 19:27. Заголовок: Солнце катилось по н..

Солнце катилось по небосводу, превращаясь из маленькой жёлтенькой точечки в дикий огненный шар. Что ощущают духи стихий, наблюдая за своим родителем? О чём думают дети богов, смотрящие на отцов с земли и знающие, что никогда не поднимутся к ним и не увидят ликов родителей? Как вести себя богу, которого предал брат, загнав в ловушку из собственной силы?
Беловолосый, сидевший на крыше башни, не думал вообще - тёплый ветер в самый разгар июля приятно перебирал длинные пряди, улыбка блуждала по строгим чертам лица, то и дело превращаясь в морщинки у глаз или уголков губ. Из открытого окна этажом ниже тянуло домашней стряпнёй - корица и запах мяса слились воедино, заставляя рот полнится слюной, а желудок заунывно урчать. Разлёгшийся на черепице Лофр предвкушал ужин. Первый действительно спокойный ужин после окончания войны, где его светлость выступал далеко не в самом лучшем свете.

- Лофр, спускайся-а! - окрикнули снизу и человек не посмел медлить ни секунды - собрался как кот перед прыжком, свесился вниз головой с края крыши, уцепившись пальцами за водосток, и через несколько секунд оказался внутри башни. - Такими темпами ты мне всю крышу разворошишь! - сложенные чёрные крылья виднелись у противоположной двери, скрыв девушку, склонившуюся, видать, над какими-то добавками к блюду.
- Я же аккуратно, - беловолосый уселся на свободный стул, подбирая ноги и втягивая носом аромат свежесготовившейся еды.
- Lasta! Inye sairon Nimross. Man na esselya? - слова прозвучали чересчур странно и лис навострил уши.
- С каких пор ты говоришь на эльфийском? - будь он хоть трижды пьян, но произношение и слова любимого магами языка разберёт, пусть этот диалект и не был его коньком. - Подожди, ты же не!..
- Elye brui... - и вместо лица девушки он увидел морду белого кота, улыбающегося. Удивлённо икнув, человек дёрнулся было вперёд, ощущая как в руке появляется коса, и застыл на месте, не в силах двинуться. Паниковать смысла не было, поэтому, сосредоточившись, Лофр дёрнулся ещё раз, напирая всей возможной мощью

и проснулся.
Как ни странно, поза, в которой он застыл и морда существа, которое он видел там, во сне, были одинаковыми. Даже коса присутствовала, злобно скалясь на представителя племени Светлых. Сначала положение казалось безвыходным. Хотя бы потому, что земля находилась в трёх метрах от ног оборотня! Не до конца проснувшийся, ошалевший и ничего не понимающий, Лофр ещё раз, сосредоточившись, дёрнулся. Получилось не очень - хорошо если удалось поудобнее передвинуть пальцы на оружии. Но вот что-то мелькнуло в голубых кошкиных глазах и двигаться стало легче. Видать, пожалел бедного старый маг. Перекувыркнувшись в воздухе и собрав свои конечности вместе, беловолосый неодобрительно хмыкнул, усаживаясь в позу лотоса и кладя поверх коленей косу. Взглянул на кота и в памяти всплыли радужные моменты из прошлого.

Надо сказать, что сейчас, когда сознание в теле было одно, Лофр чувствовал себя одиноким, пускай это было и не то слово, способное полностью описать чувства вновь собранного существа после сотни с лишним лет разделения. Внешний же никуда не пропал, вот он, огонь в крови, то самое нечто, так цепко держащее его в оковах и помогающее, как выяснилось, постичь себя. И не объяснить другому, даже самому близком человеку, что он чувствует каждый раз, погружаясь вглубь своих мыслей. Воспоминание вызвало странную реакцию, как будто снова разделённый, взирал он на орлиноголовую палку в руках белого кота. Да-да, того самого, который взирал на него снизу вверх и держал в плотном воздушном коконе высоко над землёй. Осознав последний вопрос этого чучела, беловолосый громко рассмеялся, запрокинув голову и отдавшись неудержимому веселью.

- Итак. Ты, белый маг и защитник великой нашей Школы, - кое-как успокоившись, человек взглянул на гостя, - приходишь ко мне, тёмному и, мало того, отрубившего рог твоему посоху... и просишь найти его? Я же когда-то хотел его отобрать у твоей светлости, - смешок вышел удивлённо-пьяным, не иначе. - Ты хоть понимаешь, что искать орла в небе тоже самое что и Годхуара в Долине? - какая совесть, что вы? Движимый своей более тёмной половиной, Лофр сиял рыжими очами на половину леса, глупо хихикая и не понимая чего хочет от него этот белый котище внизу. - Чего тебе стоит сделать ещё одну могущественную деревяшку? Как я вижу, у тебя магии выше крыши, да и сил не занимать!

Сколь громко не называй беловолосого предателем, трусом и кем ещё похуже, но внутри у него вполне человеческое сердце, пускай и забрызганное кровью. Там, рядом с животворящим органом, он понимал как, должно быть, тяжело чародею. Не раз удавалось краем глаза заметить белую шерсть рядом с высокопоставленными чинами, двигающими существ против захватчиков. Было в этом что-то раздражающее, выводящее из себя. Родные они родными и остаются, как ты их не называй и сколько долго не наблюдай рядом с собой. Поэтому, наверное, в огненном взгляде смешалась искорка понимания, немного злости и пуд насмешки. В первую очередь, наверное, из-за прошедшего времени. Сотню лет ждать, пока улетевший орёл насладится небом и ветром! Вот дурак, а?
Ну а второй была банальная злость и ощущение необходимости защитить своё, родное, доказать что, будучи захватчиками, они остаются роднёй. Его роднёй! И никаким, даже самым могущественным магам, нельзя даже руку поднимать на них.

- Неужели ты думаешь, что я тебе помогу? После такого радостного пробуждения?

 Отправлено: 04.02.11 18:38. Заголовок: Простите? Вы точно т..

Простите? Вы точно так думаете? А именно ли в этом вы уверены? Вы уверены, что всех существ можно разом поделить на плохих и хороших? Что не бывает злого, чье сердце окутано добротой? Пускай и доброта эта может оказаться тоньше шелка, легко упавшего на плечи красавиц нашего мира. Утверждаете ли, что добрый не испытает той краткой или даже незаметной злости, которую, ровно крупицу истины, хранят его враги? Разумеется, нет, разумеется в этом вы не уверены, как не уверены и в самом себе. В своих недругах вы будите искать доброту, в своих друзьях увидите ценные для врагов недостатки. И кто же может быть бел или черен, раз даже ночью нам светят звезды, а днем мы прячемся в тени лесов? Боимся темноты, когда свет далеко, и убегаем от света, когда он режет глаза. И в этом ничего плохого нет, в этом есть только хорошее, прекрасное и неповторимое. Только сочетание дает миру нас. Более плохих или менее, хороших и не очень.

А что можно сказать об этом лисе? Ничего, но можно увидеть в нем что-то похожее на белого чародея. Понять, что чувствует он скорбь и есть сострадание в его захудалом сердце... ведь что-то тревожит прежде беззаботного наемника. Это видно по глазам, это отражается в действиях, это даже слышно в его голосе. Нимроссу достаточно было получить от него первое слово, чтобы навсегда избавиться от злости.

И пускай, наконец, каждый из нас поймет, что не бывает сердце чисто от страхов и от доблести. Но оно может оказаться чисто от предрассудков, неужели, кому-то этого может оказаться ничтожно мало? Гм...




Кривая улыбка. Это, пожалуй, все, что было сейчас ценно. И только ее в ответ на свои укоризны получил зверь по имени Лофр. Но волшебник, помолчав пару минут, все-таки решил объяснить, что именно насмешило его.

- Годхуар такой же гость Долины Зеркального Озера, как и каждый из нас. И если ты найти его не сможешь, это, определенно, сделает кто-то другой, - голос волшебника был спокоен, да даже и не прислушиваясь можно было предположить, как легки его мысли, по одной лишь улыбке. Но это не совсем так. Вспоминать о своих отношениях с Темным Магом Нимроссу не хотелось; она была прискорбна, та часть его жизни, кою он провел недалеко от источника Тьмы. И от очередных грустных воспоминаний спасли его более тревожащие сейчас мысли. Глубоко вздохнув, будто бы отпивая из самого воздуха легкую магию природы и всего этого места, чародей, без прежней улыбки, продолжил. - Гильгалад - не простой посох, он способен искупить самую черную душу, способен прятать магию ото всех, способен даровать новые умения, каких не было никогда, но, самое главное, он способен быть другом. Он мой друг, тот ради кого, вероятно, мне и стоило тебя найти ранее. Прости, я этого не сделал, - да, извинение. Самое настоящее, даже маленький ребенок поймет такое. Нимроссу редко приходилось просить прощение хоть за что-то, но сейчас ведь есть за что?

Удивительная вещь - чувства. Ведь они знают гораздо больше нас, они мудрее и старше. Но чаще всего ценят их ниже, чем ум. Зря, они способны научить нас тому, чего не знает и самая ветхая, пыльная, старая книга завалявшаяся на полках библиотеки Танахи. Порой, слушают многие ни сердце, а какой-то легко шепчущий нам голос рассудка. И хоть нельзя сказать, что ум дается благодаря основанному на чувствах опыту, но о мудрости сказать можно лишь так. Нимросс был мудр, по-настоящему мудр.


Лис вновь что-то пробубнил, но чародей, не в силах больше смотреть на кривляния этого, определенно, великого Темного, резко опустил руку вниз. По спине сразу же пробежался приятно колющих холод, он, как легкий ветер, расползся по всему телу, оказавшись на кончиках пальцев. И теперь руки чувствуют прохладный воздух, а легкие наполняются его невероятной свежестью. Магия на несколько кратких мгновений оказалась совсем близко к сердцу, совсем недалеко от души, но потом ее вновь не почувствовать, заметить ее присутствие невозможно не закрывая уставших глаз, не слушая тихого ее шипения и ласковых слов... она испарилась. Но что со зверем? Да что ему будет, поди уже падал с такой высоты.

Нимросс посмеялся так, ровно прогнал магию совершенно случайно.

- Разумеется, ты мне поможешь, - наконец, отвечает он. - Ведь я у тебя об этом прошу, прошу подарить тебе же возможность распрощаться с одним из грехов, и ничего взамен не требую, в том числе и отказа, - лицо чародея вновь украсила добрая-добрая улыбка полностью подаренная Лофру.

Волшебник, осторожно, будто перешагивая узкую речку, сделал первый шаг. Остальные шаги были, можно сказать, беззаботны и по эльфийски легки. Чародей обошел полукругом Лофра, остановившись рядом с деревом, корни которого еще недавно служили лису мягкой кроватью, маг поднял руку и кончиками пальцев, что сохранили тяжелую магию, коснулся коры. Как легко было поднять сейчас руку и как приятно вновь послушать на тихом фоне шуршание листвы вековых деревьев, что доносилось до Нимросса всего-навсего легким толчком магии по пальцам.

Красиво запела на верху маленькая птичка. Ее крошечные черные глазки очень пристально и внимательно глядели вниз. А легкие пушистые перья пружинисто скакали в такт нежным дуновениям ветра. Она, со спины подсвеченная солнцем, была прекрасна.

Столь же прекрасна, как бархатная трава, постеленная на еще сырую землю. Маленькие травинки наклонились под тяжестью утренней росы, бедолаги еще не могут гордо выпрямиться и впитывать живительную благу ярких лучей солнца, которые весело играют друг с другом в маленьких капельках, что роняют сверху листья дубов и ясеней.

Хороший все-таки день. Но можно сделать его намного лучше, правда, лис? Правда-правда, сам знаешь.

- Ты когда-нибудь, будучи мальчишкой, лазил на высокие дубы за желудями? - с каким-то стихотворным выражением спросил волшебник. Вам он тоже показался чудаковатым? - Я пришел за тобой и без тебя уйти мне будет нельзя, я знаю, ты это понимаешь, - чародей развернулся лицом к Лофру, - мы пойдем к Хрустальному Пику, но сначала нужно кое-что проверить. Гм... - протянул он в конце, - путешествие не будет сложнее, чем попытка ребенка оказаться на верхушке дерева.

Интересно, он нападет? Этот лис? Нимросс считал, что сейчас зверь сможет обойтись без нелепого размахивания косой, впрочем, сотню лет назад чародей посчитал так же и ошибся. Но, как ни странно, жалеть о своей ошибке ему не пришлось, никакой жалости, только тоска поселилась в его сердце.

В старом, ветхом сердце. Но оно бьется, как молодое, как только недавно оказавшееся в этом мире. Как сердце того жителя Долины, что еще от каждого чуда робко содрогается и радуется ему, искренне веря, что волшебство - несравнимое благо. И это качество чародей ценил в себе, как ничто другое. Ценил он его и в других...

Но сейчас намного важнее, какие качество пробудит в себе Лофр. Они определят ни только судьбу волшебника, но и судьбу вещи куда более ценной, чем его белая магия.

Рот, в котором до сих пор царил ужасно горький и неприятный привкус, разомкнулся и первые слова, что были произнесены, оказались почти неуловимым шепотом, но потом каждая следующая буква оказывалась более громогласной, чем предыдущая, а последнее же слово разнеслось ровно бы громкой песнею. О чем рассказал чародей? Это был эльфийский язык, а интонация вторила той, которой он молвил свои заклятия. Но все-таки, что сказал Нимросс?

Yuruvarlve mi I taunor
Masse lau aic`aule sairon
Masse lindeli I lirulin nastarye
Mi laique tari I mari.

Nai ovantauvalye I ambarilye
Nai cenuvalye I elenet lossie
Ya quetuwarnte manna
Lelyavalye allen vahaya.

- Знаешь, что это? - глубоко он, чародей, вздохнул. А ведь казалось, что только невыносимая жажда может заставить так упиваться.

 Отправлено: 05.02.11 21:55. Заголовок: - Так пускай этот к..

- Так пускай этот кто-нибудь другой, - голос изобразил презрение и смех, - поможет найти тебе любимую деревяшку старика! И плевать я хотел на свойства его великой светлой натуры, - плевать-то плевал, но зарубку на задворках сознания себе сделал. Если всё, что говорит сейчас кот, удерживая наёмника в воздухе правда, то деревяшка представлялась беловолосому чрезвычайно могущественной, а потому практически бесценной. Интересно, сколько отвалят самые заядлые коллекционеры с богатейшими складами магических побрякушек? Вот только остаётся кот, могучий до чёртиков и добрый-добрый, как будто в рот засунули все леденцы мира и теперь в нём остался приторно-сладкий привкус.

Коса дрогнула первой, тоненько пискнув на границе сознания и первая ощущая изменение в магической природе. Лофр отреагировал секундой позже, перехватывая её руками и подобно заядлому коту приземляясь на землю всеми четырьмя конечностями, низко приседая да широко улыбаясь. Если пушистое чудо надеялось так проучить маленького лиса, то напало не на того, ведь действительно не раз ему предстояло падать с высоты, да ещё и на такую мягкую землю, разрыхлённую маленькими травами и землепроходческими корнями дуба. Прислонив древко к плечу, наёмник отряхнул руки и, сунув одну из них в карман, принялся наблюдать за котом дальше.

- Тогда отказ я тебе подарю, - кривая усмешка, да ясные рыжие глаза, полностью растерявшие свою невинную голубизну. Чувства, которые сейчас обуревали его внутреннее сознание были разными. С одной стороны, он продолжал злиться на кота и весь этот мир за то, что сделали с его младшим братом. С другой, он, кажется, начал понимать почему именно ему выпала "великая" честь бегать за этим чудом на коротком поводке, лаять по приказу, да как хорошая ищейка нюхать след.

- Я сам себе господин. И ты, принадлежащий к славному роду котов должен понимать моё стремление к свободе. - Кошка гуляет сама по себе, правда же? Или к мужской половине животных это совершенно не относится? Лофр усмехнулся, отворачиваясь и ища глазами своего мерина. Лёгким шагом добравшись до гнедой шкуры на четырёх ногах, он распутал верёвки на ногах и, взявшись за гриву, повёл транспортное средство обратно к дубу. Конь уже порядком насытился мягкой травой, выглядел довольным (насколько можно было видеть это по однообразному выражению морды) и готов был продолжать путь. Как, впрочем, и сам наёмник.

- Тогда, я думаю, у тебя самого хватит сил преодолеть Хрустальный Пик. Ты же туда не первый раз идёшь! - Беловолосый шустро одевал лошадку в сбрую. Вот, надавив на нижнюю челюсть, он заставил зажевать мягким лошадиным губам холодное железо, вот перекинул через уши повод, застегнул кнопочки под щёкам, закинул повод на нижнюю ветку, принялся сворачивать тоненькое одеяльце, греющее ничуть не хуже сотен лоскутных, аккуратно уложил в непромокаемую ткань, что бы не дай мог не намочить главную вещь в его многочисленных походах, сунул в мешочек. В общем-то, все вещи были уложены и, затянув потуже подпругу на животе мерина, наёмник приладил под заднюю луку седла свёрточек. Уже собираясь забраться на спину животного, Лофр остановился, услышав речь старика. Сказать, что он был удивлён значит... угадать. И дело было не в том, какое именно наречие эльфийского (из многих десятков и сотен) он использует, а то с каким акцентом он произнёс это.

Реакция тела была быстрее любого из нейронов мозга - коса, ощерившись сверкающим лезвием, смотрела в сторону чародея, наёмник держал её двумя руками, напряжённо сгорбившись и нахмурившись. Не было каких-либо взрывов, эффектных движений или звуков, просто через секунду после начала фразы вместо расслабленного беловолосого, спокойно забирающегося на спину мерину, стоял готовый к любой неожиданности воин, внимательно следивший за каждый действием белого кота. Успокоив лихорадочный вихрь мыслей, Лофр расслабился, опуская косу и выдыхая. Если речь продолжалась, значит это не будет каким-либо заклинанием мгновенного действия, да и оружие его чёрное, смертельно опасно и магическое, никак не реагировало на слова чародея. Ну, разве что ошарашенно вскрикнуло, когда хозяин его потревожил. Образ, который вставал перед глазами при обращении к косе, был маленьким и трогательным - задумчивая девочка с обсидиановой кожей и ярко-рыжими глазами. Совсем такими же, какими обладал и сам полубог.

- Не переживёт никто последнюю ночь... собственных чудес... - перевод давался с большим трудом, потому что плавная речь кота для наёмника являлась чрезвычайно непонятной. Это было больше всего похоже на песню, где, понимая язык до самой последней запятой, исполнитель проглатывает сотни звуков и гласных, которые необходимы для дилетанта в этом деле. Ну а, учитывая как редко в последние годы он встречался с эльфами, бедному Лофру было действительно сложно. Но общий смысл он уловил, хоть и не понимал причём тут странное стихотворение.

- ...пара белых звёзд, указующих тебе путь? - человек хихикнул, растягивая губы в улыбке и пожал плечами, - нет, не знаю. И знать не хочу! - вот он повернулся обратно к мерину, покусывающему железо, приторочил древко к противоположному боку и, сняв повод, забрался в седло. - Ну что, бывай, Нимросс. Передавай привет Гильгаладу, как найдёшь эту старую деревяшку! - широкая улыбка озарила далеко не безвинное лицо наёмника и, тронув пятками бока мерина, он направился к петлявшей по лесу дороге.

 Отправлено: 07.02.11 19:26. Заголовок: Есть те, кто способн..

Есть те, кто способны оставаться добрыми, смотря в глаза своим врагам, тем, кто полностью отражает их с точностью да наоборот. И, вроде бы, сложно понять, зачем да почему. Но они всего-навсего не хотят увидеть в отражение чаш, из которых пьют чистую воду, грязь. И они готовы помочь, если у кого-то хватит смелости просить о помощи, готовы исправить чужие ошибки, если раскаяние за них уже было или скоро прибудет. Желание пить чистую, свежую воду - это, разве, так много? Наверняка, кто-то скажет, что да. Тогда и желание быть собой, не поддаваться чуждым всем чувствам, и по-настоящему жить - это глупо и не достойно ваших сердец. Есть у вас сердце? Или оно бьется так, что можно предположить будто бы его и нет давно? Вы откажетесь верить в это и не согласиться с этим.


Нимросс посмеялся, пошатывая головой.
- Ты меня не понял... - пугающе сверкнули магией глаза...

Но ни так все закончилось и началось?




Его легкие седые волосы подхватил внезапно усилившийся ветер. Когда-то они были белоснежны, и ни чуть не уступали блеску первого снега (того самого, что таял, не успевая впитывать грязь), а сейчас ровно пыльны, ровно их обхватил серый горный песок или же окутала легкая вечерняя тень. Они развивались по ветру, щекотали нос, лезли в глаза... но не заставили волшебника двинуться. Он был похож на застывшее поверху холста изображение, контуры которого искажал извитый свет солнца.

Чародей был добр. Да, пожалуй, это не новость. Но стоит повторять о таких вещах чаще, или же это забудется. Забудется, что только что вздымавший колосья и пыль вокруг волшебник хотел не напугать внезапной вспышкой магических чар, а просто окликнуть двинувшегося к лошади человека. Подарить отказ - насколько бесценен этот подарок? Настолько, что принимать такие попросту нельзя.

Как это бывало когда-то давно? Когда все вокруг казались добрыми, в любую минуты готовыми помочь своему товарищу? И не вспомнить простому жителю легкие чувства свободы. Греющие чувства, шепчут которые каждое утро, что все хорошо. Но те, кто еще помнят далекие годы, не смеют усомниться в том, что конец этим временам не близок. Да-да, не близок. Стоит только лучше присмотреться, поглубже покопаться в людях и увидишь... то, что должно наполнять их души по-настоящему. Остается только найти подходящее зеркало.

Но где его найти? В каких коморках души отыскать то, что давно позабыто и совсем не ценно? Отдать свое.


Теперь, поразмышляв, на несколько секунд оставшись самим с собой, увидев эту картину со стороны, можно вновь очнуться - вернуться в реальность, наперед зная, что ждет этого лиса. Нимроссу не хотелось увидеть лошадиный хвост, который с радостью вильнет за ближайший поворот. Старик подошел к мерину и положил ему руку на морду, чуть погладив короткую шерсть, когда тот уже был готов ударить копытом притоптанную землю.

- Nara pasta rocco,* - волшебник говорил тихо, почти шепотом, и смотрел в глаза красивому коню, смотрел на сложный рисунок где-то позади двух тяжелых дождевых капель. Карие, с высеченными неровностями, как у той самой шершавой коры, которой пальцы волшебника совсем недавно касались. Этот мерин еще не видывал того, что творится в сердце наемника, еще не испытывал на своей спине всю тяжесть чужих свершений и бед. Он обязательно согласиться помочь колдуну, что попросил всего лишь о маленькой и почти неокупимой просьбе. - У тебя прекрасное животное, Лофр. Но не ездовое.

Не любой конь согласиться месить своими совершенными, выкованными самими Стихиями копытами грязь, что не соизволила высохнуть этим утром. Все еще помнят этот загостивший на неделю дождь, через туманные тучи которого солнце упрямо, но четно пыталось пробиться. Грязь - выплаканное небом - так быстро не будет залечена светящими с утреца в полсилы желтыми лучами. Но на обогрев ростков хватало вполне. Хватало и на неслышное подпевание жаворонкам, соловьям и прочим маленьким птичкам. И вовсе не на что жаловаться.

Осока, травка невысокая и остренькая, всего за несколько минут пробивалась из бледно-зеленого кокона в пушистый веер, усеивающий поля и леса. Чародей, никогда не носивший носков выше самих ботинков, с каждым шагом все лучше и лучше еще недавно чувствовал свежее трепыхание колючей травки. Своими глазами увидеть контуры каждого листочка он уже давно не мог, но послушать и почувствовать - этого не отнять. Нимросс сошел с дороги, по которой хотел было от него убежать наемник верхом на своем не ездовом мерине.

- Ты не понял меня... - магический всплеск или же просто отчетливо и как-то в глубине души мерзко приморозило прежде с лихвой согретый бархатными лучами солнца воздух - решать вам. Небесно-голубые глаза чародея пугающе сверкнули магией, будто бы по радужке пробежался синий огонь, освещающих ночное небо светил. Горная свежесть, легкость прибывающая в душах детей и глубина, скрытая черно-синими озерами, пробежались по воздуху, быстро скрывшись за далекими кронами, обморозив пару зеленых листочков. И не повис ли теперь в ныне пустом воздухе вопрос, «а что это было?». - Тебе придется составить мне компанию. Будем считать, что это старое стихотворение обязывает тебя на подвиги! - чародей самодовольно посмеялся. Нет-нет, не ехидно, самодовольно и, по прежней традиции, добро.

Заставить волшебника дважды оказаться в магическом всплеске и окунуть в него окружающее - это уметь надо, и Лофр определенно умел. Он оставлял свои засечки на сердце Нимросса каждый раз называя его верного друга, Гильгалада, просто деревяшкой. Уважения в его словах никакого не было, только чистое высокомерие - это и ранит. Чародей не смотрел с высока на него, не просил о помощи на коленях, он ждал того самого отклика, который ни только ему, но и самому наемнику покажет равенство между ними, между всеми в нашем мире.

Напряженность часто повисает в воздухе и еще чаще она готова перерасти во что-то более... во что-то более. И тут уже все зависит оттого, чей голос услышишь первым: рассудка или страха.

- Слезай с коня и пошли уже! Мои кости слишком стары - так долго стоять на одном месте!

Волшебник уверенно пошел в абсолютно обратную сторону маршрута Лофра. Туда, где собралось величественное сочетание грации и элегантной тьмы; туда, куда светлые обычно ходить бояться или же не ходят просто из-за разжиревших суеверий. Там сердце волшебника глухо будет стучать, ровно каждый удар оказывается последним, стучать так, что его услышит каждый и, вероятно, многие захотят его забрать себе. Нимросс пойдет в сторону города Дроу. Место, в котором последний раз он был чертовски давно.

А что Лофр? Он обязательно пойдет следом, у него нет выхода. Магия потянет его. Пускай он пойдет не хотя, не понимая зачем делает каждый следующий шаг, но почему-то все-таки будет идти вперед. Только то будет совсем-совсем не колдовство Нимросса...




- Понимаешь, Лофр, я без этого посоха буду так же беден, как и ты без своей косы. Кстати, интересная вещица эта твоя коса, острое и хладнокровное оружие, которому, ровно существу из плоти и крови, нужна пища, пускай и ни такая безобидная, коя могла бы быть... О, и еще она, кажется, может впитывать чужую магию - интересный фокус, жаль, по ряду причин, сейчас бессмысленный, - медленно рассказывал хриплый волшебник и столь же медленно шел вперед. - И, пожалуй, я расскажу тебе об этих причинах: когда-то давно один волшебник открыл удивительную способность магии, о которой раньше никто не слышал, и назвал он ее «Искажение Чар». Эти таинства позволили ему на свое усмотрение изменять чужие заклятия или же собственные. Сложно предположить, какое из двух изменений позволило ему полностью вырывать свойства чужих чар и артефактов... Но когда-то он, встретив необычайной злобы предмет, попробовал использовать его магию во благо, но этого у него не получилось и он не знал почему, тогда погибло несколько людей, совсем безобидных, а сам же колдун скрылся на многие годы. Но после этого ему все-таки удалось понять свои ошибки, однако исправлять их было слишком поздно... - Нимросс рассказывал отстраненно, хоть и глубоко - из самого сердца, он знал, кто был героем этого неимоверно старого рассказа, которым до сих пор в деревнях пугают непослушных детей и которым закаляют умы совсем молодых волшебников, только открывшим для себя таинства сказочного мира.

Но в один момент он отвлекся и, видимо, решил закончить рассказ. А почему? Чародей загляделся на необычайной красоты растение, с такими расписными узорами, что не подвластны ни одному умельцу даже с волшебной кистью и чистым сердцем. Цвет его был зелен, а узоры пылали огнем... красота. Огромные листья, хоть и не дотягивали до величия многовекового дуба, но молоденькую березку в тени могли запрятать. Старику нравился лес и это было видно невооруженным глазом.

- Ты только посмотри, сколь нежны эти растения, - отвлекся он на цветочки поменьше, - а все-таки такие сильные, раз смогли прорости здесь, где солнце едва ли касается их, - хвалил Нимросс зеленые создания, как собственных детей, и не меньше. А улыбался даже и больше.

Вскоре, однако, стройные ряды дубов, берез и простых кустарников стали рядить, а после и вовсе отстали, скрывшись где-то позади и тихо перешептываясь о судьбе покинувших лес. Впереди теперь виднелись горы, неумело приукрашенные абсолютно пустой землей. И где-то там, куда сложно смотреть, затаился еще более опасный, чем лесной хищник и этот напарник-наемник, зверь, и он ждет, когда будет можно вновь оскалить зубы и обнажить многочисленные сабли своих друзей.

- Вперед...



* Постой, спокойная лошадь.

 Отправлено: 11.02.11 19:59. Заголовок: Быть добрым и выиски..

Быть добрым и выискивать в окружающих приятные глазу черты, ровные, красивые линии, светлые мысли али намерения сделать что-то хорошее, - достойное занятие для стариков, удивительным образом не разочаровавшимся в окружающем мире. Лофр никогда не понимал подобного отношения к окружающим. Последние полгода после обретения себя в целом, оборотень не терпел даже намёка на оскорбление, даже от своего родного брата, встреча с которым закончилась фееричной дракой и быть ему убитым, смятым старшим, да только одноглазый вмешался. И зря, зря вмешался, чёрт побери! Было бы одним богом в родном мире меньше, люди вздохнули бы проще, да и остальная многочисленная родня более не ожидала подколки или предательства. А ведь он, наёмник и зверь, будучи братом ужасному существу, не был лишён частиц его характера. Наверное, правильно сделали, что растащили двух лисов по разные стороны, не будь одного, другой бы разрушил миры только потому, что его задел ребёнок, совершенно не стремившийся оскробить.

Лофр вынырнул из размышлений, удивлённый тем, что голос кота, такой противный и приятный одновременно, всё ещё звучал в ушах. Прошла минута, на сотню метров они уже должны были отъехать, а там и голос звучать не так явно. В голове, наконец, медленно проянилось после умопомрачительного купания в магии. Ещё бы кот продолжал орать на всю Ивановскую — мерин не сдвинулся ни на йоту, опустив копыто обратно и дружелюбно фыркнув волшебнику. Поведение животного изменилось, видать, из-за очередных эльфийских слов, которые пробормотал чародей, поглаживая коня, - его коня! - ладонью. Давно оборотню было интересно отчего так дружат коты и лошади, видать Нимросс был тому причиной. - Зато продавался он за полцены, - недружелюбно и как-то в сторону буркнул лис, передёргивая плечами и чувствуя чем закончится первый этап их нескончаемого спора.

Девочка с обсидиановой кожей дёрнулась, развернулась по отношению к новоявленному Таскателю-наёмников-за-шкирку-посредством-стихов и приоткрыла рот, готовясь закричать. Шмачный шлепок по лбу заставил её съежиться и спрятать глаза. Происходи это в реальном мире, Лофр был уверен, что за подобным обращением с ребёнком последовала бы длинная тирада относительно «как плохо думать, что они глупы». Коса, будучи пробуждённой от крови полубога, понимала исключительно такое воздействие и подчинялась исключительно грубой силе. Почему? Да потому что её жажда крови била все рекорды по ненормативности в мире! Вот и приходилось шмякать каждый раз, когда она просыпалась и тянулась к живому существу. Или к магии в живом существе, как в этом положении.

Второй магический всплеск, переплетённый с ситуацией внутри сознания, окончательно разубедил наёмника в прекрасной возможности выспаться в течение часа или двух. Весть о том, что эльфийские строки про звезду и какой-то там час обязывают его на подвиги, вызвала бурную радость на лице. Хорошо, что чародей отвернулся, иначе неприятный привкус во рту внезапно стал кислым как незрелое яблоко. Или того похуже. - Тебе это влетит в копеечку, слышишь! - сплюнув с досады, оборотень слез с коня, отстегнул косу, достал одеяло, несколько секунд подумал куда его девать и, скатав в рулончик, пристегнул на пояс, где и так хватало всякой всячины. Не подумайте что он жлоб, но раскидываться одеялами из шерсти высокогорных козлов, в чью кровь постоянно подмешивают горячительные напитки и, как некоторые говорят, даже драконью кровь, Лофр не станет даже в самом плачевном состоянии. Коса заняла своё место на специальной перевязи, выглядывая лезвием у левой ноги.

Чародея пришлось догонять, - вон он куда улепётал уже! - но обернуться и не цокнуть, смотря как мерин разворачивается и выходит на дорогу, оборотень не мог. Но через несколько секунд он уже забыл об этом неприятном инциденте, посколько мозг переключился на куда более важные вопросы. Чародей вещал о его косе, что не могло не радовать. Хотя бы потому, что ошибался он в самом понимании их взаимоотношений. Наёмник не будет беден ни с одним оружием, просто так случилось, что возвращать подарки или ломать их в скором времени считается пренебрежитльным жестом. Лис усмехнулся, откидывая пряди белых волос назад и отводя внимательный взгляд от морды белого кота. Первым его желанием, конечно же, было обстоятельно рассказать в чём он не прав и насколько сильно не прав, но желание перегорело и наёмник только шире развёл уголки губ в стороны. - Ты, наверное, прав. - Ответ был коротким, а Лофру пришлось сильно постараться, что бы взглянувший на него чародей не заметил хитрющих-хитрющих звериных прямо-таки глаз.

То, что он услышал дальше, было интересным, притягательным и даже странным. Интонация голоса, глаза, чей взгляд блуждал где-то не в этом мире, медленный шаг — старик был героем своей истории. И это, надо сказать, удивило полубога. Впредь стоило относиться к этому белому и старому коту с изрядной долей уважения. Но подождите, если он создатель Искажения Чар, то он должен, просто обязан обладать неуёмной магической энергией, быть прекрасным магом и вообще!.. От проснувшихся чувств настроение мгновенно поднялось и теперь Лофр был настроен решительно. Ему хотелось узнать об этом искажении чар всё-всё-всё, от военного потенциала до, так сказать, созидательного. И в голове потихонечку набрасывался план. Вот только...

- Ну-ка стой! - наёмник встал как вкопанный, складывая руки на груди, едва впереди появились отроги гор. - Мне нужно в пригород Танахи. И нет она не подождёт до моего возвращения, - оборотень предотвратил нудный и обычный вопрос, который готовился сорваться с языка кота.

 Отправлено: 12.02.11 19:51. Заголовок: Ты, наверное, прав. ..

Ты, наверное, прав. Ты, наверное, прав... А если нет? Сказать эти простые слова так, чтобы они стали действительно простыми невозможно - посему они в цене вечно. Порой, за них готовы отдать последнюю звонкую монету, небрежно прыгающую в кармане. Судите: золотой, хоть и блестит на солнце похлеще купленных за него товаров, остается самой простой монетой, которую одолевает страх остаться на вечно в фонтане, принося удачу. Услышать же слова, которые в точности смогут передать свое собственное значение, чрезвычайно сложно - они всегда были редкими, а в нынешние года и вовсе чуть ли не исчезли. И сколько бы сомнения не топталось рядом с ними, внутрь оно зарываться не смеет - и оценок остается всего две. Значит, слова, в итоге, остаются или правдивы, или нет. Но как узнать, за что именно мы расплатились? Это нам всегда сообщает собеседник, даже, вроде бы, и не намереваясь это делать. Говорят с нами глаза, не видно глаз - действия, если и их нет - интонация голоса робко молвит за них... И все становится зависящим исключительно от тебя, умеющего или же нет понимать знаки.

Магу было ни так уж и сложно заметить, что с ним согласились всего лишь для, так называемой, галочки. Пускай, это совсем не важно. Важно, что теперь он обладает более достоверной информацией. Спросите ли вы зачем чародею все это знать - насколько дорога эта хищная коса своему хозяину? Нет уж, сейчас не спрашивайте. Интересные истории останутся на потом, согласны?

Разве вы не знали, что писатели предпочитают сначала затянуть читателя на страницы своей сказки, а уже потом рассказывать о ее чудесах?

Нимросс ничем от них не отличался, старик никогда не рассказывал всего. Обязательное что-то, да останется скрыто далеко и глубоко, где ни один смельчак не захочет смотреть и рыскать. Ну, а вскоре все это попросту оказывается забытым. Но ведь картина, обычная и не завершенная, превращается в загадочную и прекрасную очень часто. Что же может сделать пара не сказанных слов или пропавших мазков?

Вот уж не ответите, друзья мои.




Чародей не знал, понравилась ли его история бедному лису, но надеялся, что да. Иначе заставлять его слушать подобные рассказы дальше было бы не совсем гуманно, верно? Одно ясно точно - равнодушным к ней он не остался и, вероятно, понял, что ни такой уж и сказочный этот персонаж, сотворивший прежде небывалые Чары...

Отвлекся. От размышлений. На слова зверя. Какие? Простые. Сказаны как? Да никак. Но о чем!

- Она? Девушка? - маг очень заинтересовано посмотрел на Лофра, но как именно... нет-нет, не подумайте, он не ожидал, что сердце наемника не способно на столь нежные и самые легкие на свете чувства, взгляд не был удивленным. Скорее довольным самим собой казался чародей, будто бы доказал сейчас, что черствых душ в мире не бывает и как бы не старался лис показывать только свою худшую сторону, края лучшей видны будут. - Ох, несомненно эта барышня прекрасна и нетерпелива, как и все молодые особы. Но мы можем поступить с хитростью, отправим ей из Города Темных сову - птица долетит быстрее, чем ты добежишь на своих лисьих лапах. И не пострадает, в отличие от тебя, из-за этой... новости.

И больше не было проронено ни одного слова. Ни одного слова ни от кого.


Город Дроу уже был совсем близко - почти смотрел в душу, и вместе с тем настолько далеко, что волшебник даже и не заметил, как очутились они в его мрачном плену. Даже издали пугающие скалы теперь, ровно голодный и свирепый дракон, поглотили этих двоих, да тихо заснули, дыша мерзкой, тяжелой серой... Где-то справа клубился иссохший от здешнего воздуха пар, а впереди поскуливает жадная слякоть, решившая пошутить и скрыться от глаз, не пропитав воздух своей сыростью.

Идти не долго, надо всего лишь добраться до ветвистой каменной лестницы круто спускающийся вниз. А ведь забавно. Будто бы кто-то действительно пошутил и решил, что лишить лучей солнца и в половину не так смешно, как избавить от свежего и питающего воздуха жителей дома Господ...


Волшебник, казалось, шел спокойно и не обращал внимания на сторонившихся его орков, троллей и прочих жителей пресловутого первого уровня подземелий. Но это совсем ни так, каждый косой взгляд был им замечен, каждая морда очередного оскалившегося оставалась перед глазами. Нет, это не страх и даже не отвращение, это самая банальная неприязнь к недругам, без которой, порой, и не увидишь мир таким, каким является он.

А что же сами обитатели? Неужели эта полая армия даже не окликнет чародея, хотя бы попросив убраться? Странно, но нет. Можно ли сделать из этого вывод, что не в первой магу посещать это страшное место? Да, разумеется, делайте выводы! Орки, хоть и скалились волшебнику в лицо, оказавшись за его спиной, сразу же махали руками и старались убраться как можно дальше. Странно, что не крестились... - мысль пренебрежительная, но какая есть. А вот ездовые звери как-то глухо посапывали, не желая иметь дело и даже перекрестившегося взгляда с белым магом. И отлично, значит, не с чумой пришел.

Нимросс, кстати, про себя что-то напевал - и чтобы это заметить не надо было лезть ему в голову - губа чуть дергалась, глаза по прежнему горели радостью, как когда он смотрел на волшебные цветы оставшегося далеко позади леса, а иногда еще можно было и услышать странное мычание... Вероятно, его это отвлекало, но точно говорить не берусь.




- Родное тебе место, я полагаю, - сказал он, наконец, хоть что-то, когда ступеней лестницы оставшихся позади стало значительно больше, чем впереди. - Фрески чудовищных и опасных тварей, и, наверное, просто много знакомых лиц, зданий, семей, - выглядела эта фраза вполне себе обычным вопросом, если бы не затаившееся где-то в интонации смущение. Совсем не ясно, почему Нимросс не смотрел на лиса, как смотрит на самых обычных Темных.

Все знают, что достаточно лишь пропустить через себя многие годы - и изменишься. Но хватит ли этой маленькой хитрости, чтобы стать другим? Время может иссушить хрупкую память, но смыть ее вовсе - на вряд ли. Но не хватит ли для рождение нового человека, исчезновение старого?... подумайте.


Теперь чародей немного опешил, когда ступени вовсе кончились. Здесь, где факелы лишь смутно освещали самые далекие стены зданий, было достаточно сложно сориентироваться. Зато сможете сейчас понять, почему волшебник всегда носит с собой свой собственный свет!

Бледно-бледно загорелись очертания редких звезд на рукавах волшебного наряда. Но через несколько минут отблески пыльного синего цвета расползлись и по всему эльфийскому шелку, освещая немного немало, однако вполне достаточно для спокойного передвижения. Жаль, нельзя сравнить грязную игру света на отсыревшей дороге, с лунными полосами, что легко сыплются с неба на покрывала озер и морей... даже нечем занять желающее поиграть воображение.


Улицы здесь оказались свободны, даже порой прошедший мимо вампир или дроу лишь сильнее подчеркивал эту небывалую опустошенность. Выяснять, куда все подевались, не хотелось, да и имело ли это хоть какое-то значение для светлого волшебника?...

- Мне надо пойти к Роверандому* и купить у него кое-что, заодно заплачу за твою сову - влечу в эту, так называемую, копеечку, - прежде добрый волшебник выглядел достаточно обеспокоено и, в некотором роде, раздраженно. - Он там, рядом с легкими скалами... - легкие скалы оказались свисающими над небольшой хижиной цепкими пиками. Смешно, да когда-то они были лишь маленькими каплями невесть как попавшей сюда чистой воды из лесных источников, но с каждым годом все больше и больше грязи облепляло их - они становились грязнее, больше, опаснее... Волшебник бы и сам вам это рассказал, однако сейчас он был не в лучшем расположении духа и совсем виделся не разговорчивым.

По секрету: под землей все совсем ни так, как описано в легендах и как шепчут чужие уста. Шалый луч сменил въедающийся даже в кости запах сырости, а вместо прохладной воды бурлят ледяные и острые источники, расползшиеся по горам, словно зараженная кровь. Воздух застаивается тут на долго, впитывая в себя все больше и больше чужих тяготящих мыслей, ведь ветру не дозволено в сих краях появляться и пробираться в рукава и зарываться за шиворот.




- Роверандом, - осторожно сказал волшебник, когда дверь, недовольно и совсем недружелюбно поскрипев, открылась. Не услышав ответа, Нимросс не самым уверенным шагом двинулся вперед, руками отодвигая разнообразные свисающие с потолка амулеты и обычные безделушки, что, впрочем, в этом злачном месте одно и тоже, - здравствуй, - дружелюбно(!) добавил потом чародей, заметив некого человека, роющегося в усыпанных склянками полках.

- Нимросс?... столько лет прошло!.. - ошарашено тот ответил...




*Царство почтительности.

 Отправлено: 21.02.11 19:28. Заголовок: Нимросса хотелось уд..

Нимросса хотелось ударить.
Сильно-сильно, что бы он раз и навсегда запомнил, что смотреть с таким довольным видом на него, великого и ужасного, чревато последствиями. От избытка чувств запахло палёным и, дёрнувшись, мужчина тряхнул волосами, осматривая кончики прядей. Недовольно цокнул, замечая обуглившиеся волосы, и принялся отрывать чёрные кусочки. Нужно быть спокойнее, это просто белый маг, который возомнил о себе неизвестно что и теперь играет с ним как хочет.

Шумно выдохнув и сплюнув в сторону, наёмник повёл плечами и продолжил планомерное шагание. Нельзя сказать, что именно так повлияло на его прекрасное самочувствие - довольство во взгляде кота, которое было неверно прочитано, его удивлённый взгляд, когда он обернулся к нему... наложилось всё. Никогда Лофр не сожалел о том, что отдаёт сердце существу, нисколько не похожему на него и оттого настолько притягательному, что устоять, удержаться и закопать в себе тягу к единственно прекрасному, невозможно. По крайней мере, для него.

Оборотень ничего не ответил, лишь усмехнувшись в спину кота. В голову пришла самая, наверное, глупая идея, которая могла вообще найтись в круглой части тела. Хихикнув и представив какая "радостная" встреча будет ждать мага после путешествия, Лофр немного ускорился, поравнялся с чародеем и с самой доброй улыбкой, на какую был способен, дружелюбно коснулся плеча кота. - Давай я тебя познакомлю с ней. Потом, после поисков? Она тебе понравится, гарантирую!

Последующий путь они провели в тишине и спокойствии. Наёмник, как ни странно, немного сбавил темп и, оказавшись за спиной кота, боле-менее даже расслабился. Конечно понравится, куда ему деваться. Хочешь находиться в одной комнате с драконом - люби его, уважай и радуйся каждому движению. Оборотень углубился в себя, вспоминая первую встречу, вторую, третью, его глупое поведение (ведь правда было глупо превращаться в невесть кого!) перед девушкой с кожистыми крыльями.

И как будет рассказывать ей о нынешней задержке. Война закончена, мир спасён, все рады... а его сердце то и дело воет на далёкие снежные шапки гор, где иногда кажутся суровые лики родни. За крохотный промежуток времени он сумел предать оба мира, в которых когда-нибудь находился. А теперь возвращается, что бы опять солгать насчёт времяпровождения. Но это всё - ради одного-единственного человечка во Вселенной. Может быть это тот момент, когда ложь во благо всё-таки существует?

Вместе с этими невесёлыми мыслями он шагнул во влажный сумрак города Дроу. Родного, привычного и неприятного. И в мгновение ока ощутил на себе двойственные взгляды. Естественно, что оружие, висящее на перевязи за спиной, было знакомо каждому и редко кто смотрел без страха на обладателя косы. Впрочем, нахмуренные брови, острый нос и пробивающаяся щетина на подбородке вкупе с горящим рыжим взглядом не способствовали приятному взаимоотношению.

Однако не только страх был в чужих глазах. Угольки ненависти лежали там, в глубине тёмных глаз наёмников, убийц и воров, существ различных и скованных одним бременем, которое почти все выбрали сами. Тёмные, иссиня-чёрные души без возможных проблесков света, ненавидели душу пламенную, способную пожрать любого и одновременно разорвать тяжёлый мрак. К тому же, многие ненавидели его из-за редких встреч на войне. И не сказать, что бы они заканчивались хорошо для них.

На кота смотрели. Смотрели очень похоже, как и на самого Лофра. Разве что страха было поболее, но то и понятно - белый чародей не один год завоёвывал славу светлого и хорошего существа, это вам не переход на чужую сторону всего пару лет назад.
- Полагаю, не мне одному знакомы многие из жителей этого города, - тонкая усмешка, в которой, впрочем, не таилось ничего злобного или коварного. Так по привычке человек улыбается сам себе.

Коту удалось удивить наёмника. Удивить тем, куда они направляются и кто будет их там ждать. Это было странно, непонятно и интересно. И только из-за последнего пункта полубог молчал, покорно вслушиваясь в слова чародея и даже изредка кивая. Дескать, да, да, знаем, пойдём без нареканий. И они шли. Поднимались на лёгкие скалы, куда оборотень не ходил уже четыре года. Сначала не было времени, а потом наступила война и там уже не продажи интересных вещей стало. Поправив оружие за спиной, что бы косточки не впивались в спину, Лофр спокойно шёл за чародеем, осматриваясь и размышляя что же будет.

Встреча произошла как и, наверное, было записано где-то в хрониках мира. Прислонившись к косяку двери, оборотень не стал идти дальше, касаться амулетов ему было не приятно в любой момент времени, да и толпиться в небольшой комнатке - проклятье, а не радость. Поэтому, привалившись правым боком и опираясь на одну ногу, Белый стоял и наблюдал за действиями обоих старых и добрых знакомых, какими они так сильно хотели казаться.

«Ну что, маленький кот, какой сюрприз ты заготовил на этот раз?»

 Отправлено: 22.02.11 20:46. Заголовок: Любому, кому посчаст..

Любому, кому посчастливилось отыскать себе напарника, приходится еще и обзаводиться хоть каким-нибудь мнением о нем. И не особо важно насколько плохо или хорошо оно будет. Более важным становится, казалось бы, совсем незначительное. Ведь вам, наверняка, приходилось слушать те мысли, что недовольно оседают в голове ровно пыль, а, порой, еще и холодным потом они резво пробегаются по спине. А знаете, что это? Как нет?... Тогда представьте себе: довелось вам встретиться с человеком прекрасным, во всем дельным и даже храбрым. Но он вам настолько неприятен, что хоть каждый раз отворачивайся от его взгляда. Но ведь вы не должны так делать. Попросту права не имеете! А некоторые и посчитают, что даже думать о нем вы должны иначе - и в этом будет загвоздка - мы всегда должники. Иногда нечто несравнимо элементарное приходится отдавать, но бывает и так, что цена слишком высока для нашего худого кошелька...

Найти выход может далеко не каждый. Да даже и не всякий знает, что он есть. Одни могут быть твердо уверены, что главное - их собственное, и никак не навязанное, мнение, а другие больше доверяться тому, что оседло вокруг их. Редко найдешь что-то третье.

Останься собой или будь таким, каким должен быть. Любопытно...

А что чародей мог думать о своем напарнике? Я полагаю, что ничего хорошего. Этот лис давно еще оставил самые худшие воспоминания о себе в сердце волшебника, и каким бы не было желание простить старого уже и не врага вовсе - забыть о его деяниях будет не просто. А должен был что? По правде говоря, не знаю.




Лофр... он, кстати, немного ошибся. Чародею, может, и были знакомы некоторые Темные, но вряд ли каждый знатный дом он посещал когда-то, как делают это местные господа. Посему, чем еще одарить оборотня, как не очередной улыбкой? Однако, теперь какой-то более похожей на ухмылку.

Слишком самонадеянный наемник часто делает выводы раньше времени - похоже уже и на пословицу.



Дома у Роверандома было, как и обычно, сыро. По подвешенным к потолку амулетам и равным им безделушкам стекала ледяная вода. Пробиравшись по шершавой поверхности неровно высеченных узоров и рун, она капала всегда за шиворот. Будто бы все эти дорогие вещицы, стукаясь друг о друга и просто пошатываясь, хотели посмотреть, кто сюда зашел и кто, вероятно, их купит.

Однако после они теряли всякий интерес к гостям, ровно как и гости к ним. И вода теперь начинала небрежно постукивать о деревянный пол. Казалось, что где-то наверху прохудился рудный источник... но не стоит думать об этом.

Множество полок, каждая из которых была усыпана многочисленными склянками разных форм и размеров, давно перекосились - теперь даже видно, что позади небывалой кучи зелий запрятаны какие-то письмена. Однако, ничего серьезного в этом нет, всего лишь пара старинных заклинаний, которые по поверьем деревенских жителей приносят голод, чуму и многое остальное. Да Нимросс в это не верил.

Некоторые свечи уже отсчитывают последние капли в своей жизни, которые небрежно подают на пол. Белый воск, еще горячий, забирался в щели и свободно остывал на холодной (нет-нет, ледяной) земле. Воздух здесь был застоявшимся, дни и ночи напролет пылающие огни давно наводнили сырое помещение болотным запахом. А совсем молодые свечки, к слову, всегда были аккуратно расставлены по столу, освещая разные мелкие безделушки.

И, конечно же, в самом пыльном и темном углу был небольшой шкаф с особо интересными вещицами... правда, скрывало их совсем уж пыльное стекло. Но я почем-то уверен, что если вам захочется чего-то особо мерзкого или просто дорогого - оно там будет.


Но чародею очень быстро наскучило разглядывание старых полок и еще более старых вещей - редко на глаза может попасться что-то стоящее, а другое волшебника никогда и не интересовало. Поэтому пора, кажется, представить друг другу этих двоих... правда, вот обидно, они уже знакомы и достаточно давно.

- Лофр, это мой старый друг Роверандом, он живет здесь достаточно давно и содержит этот чудесный магазин, а еще... - только Нимросс начал жестами подзывать лиса, как...

- Так это тот самый мальчишка, что...

- Роверандом...

- ... я ведь заказал ему выкрасть твой посох! - торгаш, сколько некультурно начал перебивать чародея, столь и закончил, и ведь он даже не обратил внимания на то, что маг был этим недоволен настолько, насколько только может быть недоволен белый колдун чем-то.

- Роверандом! - вряд ли вы еще когда-нибудь увидите его, Белого Блеска, таким. Чародей с настоящей злостью стукнул кулаком по хлипкому столику, отчего несколько склянок-баночек чуть ли не спрыгнули звонко на пол. - Довольно.

Возможно, вы не поверите, но у волшебника на уме достаточно вещей, которых он может стыдиться. Так что не приходиться переживать из-за, порой, случайно залетавшей в чистом воздухе злобы или неприязни. Она ведь не меняет никоем образом самого Нимросса, он как был добряк, так добряком и останется на вечно.


А не хотите ли вы спросить, почему чародей решил привести зверя Лофра сюда? Ну, во-первых, у Роверандома есть прекрасные черные совы, которые мигом приносят по назначению любые письма, а во-вторых... слышали когда-нибудь о чудаковатости старых волшебников? Нет - слушайте.

Каждому доброму колдуну свойственно наказывать всякого провинившегося. Наказание, очень часто, бывает несопоставимо с преступлением. Поэтому уже многие века чародеям предписано еще и помогать людям искать ответы - искать искупление, прощение, просветления и много других восхитительных вещей. А Нимросс просто решил, что ответ можно поискать и в самом наказании. Разве он не прав?


Роверандом, что-то тихо пробормотал, переступая с ноги на ногу, будто бы будучи в гостях он опасался завести разговор первый. А невольно кинутый взгляд на Нимросса, вынудил бедолагу еще и как-то забавно то ли фыркнуть, то ли хрюкнуть - сразу видно, спорить с колдуном ему не хотелось вовсе. Ведь этот крючковатый, бледный, но высокий человек явно не пригож для ссор и тем более выяснения отношений с теми, кто в силе его превосходит.

Хозяин лавки, как просто звали его многие местные, не сказав более ни слова, отпер прежде закрытую на несколько замков дверь, что была самой дальней и практически незаметной. Оттуда в глаза мигом ринулся теплый, яркий, но не слепящий свет - именно такой всегда грел дома. Но это всего лишь старенькие керосиновые лампы...


Чародей ведь еще за долго предупредил торгаша о том, что ему будут нужны некоторые вещи - сейчас оба об этом вспомнили. И исчезнув на несколько минут, Роверандом уже вернулся с сумкой, что явно по края была полна разнообразными вещами неповторимых форм. Нимросс улыбаясь нагрузил ее на плечи и, конечно же, поблагодарил своего старого друга. И человек оттого сразу же повеселел.

- Мы тут с моим провожатым останемся на несколько часов, если ты не против, - разумеется, против он не был и сразу же предложил волшебнику усесться в одно из наиболее удобных кресел. Рядом было приготовлено и неплохое местечко для Лофра.




Через несколько десятков минут, потраченных на написание и отправку письма для некой дамы сердца Лофра, Роверандом, наконец, оставил этих двоих наедине.

- Чахлое место, с чем не поспоришь. А знаешь, что там, в том шкафу? - тот самый, содержимое которого прячут пыльные стекла. - Там злость, обида, ненависть - все те вещи, которые и следует держать прикрытыми пылью, ибо глаза ловко могут унести их с собой, - чародей задумчиво помычал, и мелодично продолжил. - Я ведь прекрасно знаю, какого ты мнения обо мне, и даже могу сказать, что понимаю почему, но чем для меня ты отличаешься от остальных Темных - это не понятно... И, наверное, хорошо, что ответов нигде нет, без них как-то оно и легче. Гм... Один маг носил имя ГлоссАлакар*, его почитали многие народы, однако, почтение вещь не долгая, ибо зависит оно от того, кто обременен им. И колдун этот был молод, и как все остальные он мечтал о большем, о гораздо большем, нежели в итоге получил. Мечты-то его и сгубили тогда - полюбил он девушку, по сей день самую легкую и нежную, с прикосновеньями шалыми, как лучи солнца и со словами легкими, как трели птиц. Однако, сердце ее было тяжелым, и черным, как та часть неба, где звезды не имеют своей власти, - Нимросс вздохнул, ровно решая, имеет ли смысл, продолжать дальше. - Не остановился маг. Не отступил перед испытанием, которое проходить более стыдно, чем просто уйти. Условие дамы, завладевшей душой его, было... убийство того, кто каждый день измывался над ней, как только мог - родного отца, хозяина дома. Я слышал, ему было легко согласиться, но, кажется, не от его руки погиб тот старик, но вина все равно лежит на нем. Догадываешься почему?

Рассказывал Нимросс, вероятно, это все не для Лофра. А для кого, спросите вы? Каждое слово, каждую паузу и сменившуюся интонацию дарил он себе. Некоторые с легкостью поймут, почему. Но большинство людей, разумеется, ошибутся и со второго раза. Чародею не было дела до того, что отыщет нового о нем Лофр в этой очередной сказке, главное - что отыщет он для себя.


Роверандом сопел в своей укромной комнате, амулеты друг о друга бились и шуршали листы, спрятанные за склянками. Все больше шагов доносилось до ушей, и множество не заинтересованных лиц виднелось в размытом окне. Кажется, наступил вечер.



*Белый Блеск. С самого древнего, почти утерянного наречия.

 Отправлено: 01.03.11 02:10. Заголовок: Сегодня был прокляты..

Сегодня был проклятый день. Что бы дойти до этого нехитрого умозаключения, Лофру потребовалось прогуляться от предместий Танахи до города Дроу, подняться в не слишком уютное место для существ, источавших магию вокруг себя, увидеть неприятную сцену и, естественно, услышать неприятный голос старичка-крючка. Они общались мало, зато каждый был прекрасно знаком друг другу. Ровно настолько, что бы не называть друг друга по имени, перекидываясь взглядами и просто выполняли то, к чему привыкли за долгие годы общения. Впрочем, после войны наёмнику не удалось здесь ещё побывать, но за три года торгаш ни капли не изменился. Разве что морщины стали глубже, а взгляд... мудрее? Лофр прыснул от подобной мысли и, подобно лису, растянул в усмешке тонкие губы. Он не отрицал, что люди могут быть умными, но вот мудрость в этом мире подчиняется только существам, которые живут не одну сотню лет, что для обычного человека является неприемлемым. Впрочем, от меланхоличного развития мысли его отвлекло отношение Роверандома, тесаком рубанувшее по ушам и давшее начало злости внутри.

Они "сотрудничали" давно и был в истории их взаимоотношений только один раз, когда человек назвал полубога мальчишкой. Тогда Лофр, будучи ещё золотоволосым и не столь известным, пообещал, что в следующий раз торгаш лишится головы. Кто как, а подобные вещи, что выводили наёмника из себя, он не забывал никогда и ни в коем случае. Через сотню лет даже досада, с которой он провожал взмывающего в небеса коричневого орла, продолжает теплится в глубине души. И, кажется, скоро придёт время, когда досада сменится ненавистью и эта птица рассчитается за одно из первых по-настоящему сложных и проваленных заданий.

В следующие несколько секунд произошло сразу несколько событий - тревожно зазвенели амулеты, ощущая гнев оборотня, потянуло палёным и белый маг и чародей, вывести которого из себя было довольно трудным делом, взбеленился, шарахнул по столу и во второй раз удивил Лофра. Сколько интересного можно узнать о другом, если просто придти к его знакомому. Роверандом стал тише мыши и ниже травы. Ну и пусть, это бывает полезно. Злость кота отдалась в закромах пламенной души, наёмник её словно попробовал на вкус. К сожалению, отсутствие зрительного контакта поломало общую картину, но ощущение страха, прокатившееся по коже, было неимоверно приятным. Просто потому, что отдалось в крови, которая незамедлительно увеличила темп и по телу разлилось великолепное ощущение свободы и собственного могущества. Лицо наёмника выражало крайнюю степень наслаждения. Похожий на кота, объевшегося сметаны, ему было трудно удерживаться даже от мурлыканья себе под нос. Но - спасибо выслуге, - удержался.

И понял, что подобная злость будем для него прекрасным подарком. Да, только ради таких прекрасных моментов стоит переступать через себя и снова приходить к белому чародею.

Но вот всё успокоилось, Нимросс с Роверандомом снова добрые знакомые, разве что бледность человеческого лица не слишком натуральна. Оборотень согласно кивнул, делая шаги вперёд и аккуратно убирая с дороги висящие амулеты. Противно звенели и покалывали кожу. Думать, что хотя бы парочка являются защитой от возможных выкрутасов его великой персоны, Лофру было приятно. В кресло он уселся, следуя своим приоритетам - сложил ноги в позе лотоса, передёрнул плечами, размял шею и уложил своё прекрасное оружие поперёк согнутых ног.

С лица не сходила глуповатая улыбка, которая превратилась в нечто сугубо личное и даже нежное, когда ему выдали перо и лист. Думал он достаточно долго, вспоминая что может сделать разозлившийся дракон. Написал на листке он всего одну фразу, поставил размашистую подпись, кончиком ноготка провёл пару линий, которые гарантируют, что после того как письмо будет прочитано, оно сгорит, не причинив рукам, держащим его, ни одного неприятного мгновения.

Слушать чародея было в некоторой степени интересно. Ведь он рассказывал о своих слабостях, о том, что его будоражит, как его звали раньше. В том, что именно о себе ведёт речь маг, Лофр перестал сомневаться практически сразу. А потому сейчас, изобразив на лице своём человека заинтересованного, а в глубине души насильно поселив ощущения тревоги, раздумий и неверия, наёмник внимал каждому слову, раздумывая как можно превратить это в прекрасные ощущения горящей крови.

- Нет. - Настороженное слово, произнесённое с заинтересованным взглядом. На этот раз он не очень-то и врал своим чувствам. Испытывал ли он сожаление, когда лезвие косы разрубало очередную шею? Нет. Ощущал ли он тоску в душе, изгоняя жизнь из тел? Нет. Он всегда приравнивал жизнь человека, одного из самых слабых существ, к животному. А себя не относил к людям. Потому что сначала вообще не думал на подобную тему, будучи растащенным по двум сознаниям, а потом уже и перестал ощущать себя человеком. Да и было ли когда-нибудь это ощущение?

Вместе с подобными мыслями, где-то сбоку, переданная девочке с обсидиановой кожей, трепыхалась мысль и стремление понять что-то так, как должен понимать сам Нимросс. Ведь различие в их жизни больше, чем размеры вселенной.
Пускай где-то они и похожи.

 Отправлено: 12.03.11 15:08. Заголовок: Сколь долгий путь пр..

Сколь долгий путь проделала еще недавно смотревшая в самое небо стрелка?

За временем сложно следить. И куда сложнее его потерять. Даже, вроде бы, и совсем невозможно. Но многие неподдельно стараются это сделать и слишком сильно хотят увидеть в себе былых ошибки, которые можно по-настоящему понять. Ради чего - я не могу вам ответить, вы не согласитесь со мной. Однако, наверняка, вы сами помните, как в далеком детстве вам шептали, говорили, кричали, что уже здесь и сейчас, и никогда более, можно быть тем, кем надо быть или кем быть ты хочешь. Нет, конечно, вы свой шанс не упустили, вам время помогло, ведь вы до сих пор здесь и сейчас, правильно? Кажется, из-за этого опыт, из поколения в поколения осторожно плывущей за гранью наших умов, всегда играл одну из ключевых ролей в истории.

Честно признаться, колдун всю былую жизнь хотел учиться на собственных ошибках, и только в последнее время он стал все менее и менее их замечать. Из-за чего знаете?




Должно быть, прошло уже достаточно много времени, раз волшебнику удалось задремать. Снилось ему что-то не очень приятное - это легко было понять по нахмурившемуся носу и лбу. Веки же его то и дело хотели открыться, дабы луч солнца, всегда искристо играющий на радужке глаз, распугал все страхи. Не проснулся он, наверное, из-за того, что гораздо больше плохих вещей обитает в этом темном царстве, чем в беспокойном его сне. Но все равно казалось, что колдун просто призадумался о чем-то очень важном и невольно прикрыл уставшие глаза.


Нельзя сказать, что ответ Лофра пришелся по нраву чародею - ведь он действительно ожидал каких-либо размышлений или пустяковых предположений, коими с лету могут делиться любые существа. Но не ему выражать досаду из-за чужих мыслей. И Нимросс просто отвернулся и окунулся куда-то в себя, будто именно в эту минуту разучившись говорить.

Следующий их разговор будет не скоро. Когда шипение за плечами совсем стихнет, мурашки исчезнут, а какой-то странный, бегающий по спине, выжигающий терпение да каждую секунду пытающийся недоверчиво повернуть тебя назад жар исчезнет, Нимросс что-нибудь вновь расскажет. И, наверное, это будет интересно.



- Как я слышал, он сам не свой уже несколько дней. И это понятно, для него стать директором школы - большой удар, - Роверандом не пытался завести со старым приятелем разговор, пожалуй, это даже будет единственная фраза, которую он и скажет Лофру. Она вырвалась у него случайно, примерно через пять минут наблюдений за спящим чародеем, он не мог ничего не сказать. Да и после этих невольных слов торгаш вновь поспешил удалиться перебирать свои давно погрязшие в пыли документы.



Прошло не более двух часов, как Нимросс проснулся. На удивление, все это время он прибывал в хорошем расположении духа. Наверное, не успел досмотреть свой сон, или же его так радовала скорая возможность покинуть это злачное место - город Дроу. Ведь даже пыльный подземный воздух казался уже менее противным, в нем то и дело прочувствовались мелкие частицы той свежести, что обитает в любимых чародеем эльфийских лесах - это, конечно, все не по-настоящему, но предвкушая что-то особенное, то и дело хочется попробовать это на вкус.

Прощение с Роверандомом было теплым - друзья обнялись, похлопали друг друга по плечу и пожелали счастливых годов жизни. Оно ведь вряд ли сбудется для обоих, но тешется хоть чем-то необходимо. И, вообщем, честно признаться, расстались они вновь на долгие годы, а, может быть, и на совсем.



Город Дроу очень быстро скрылся из виду, ровно затаился, глубже спрятавшись в самое сердце ужасающих скал. Теперь его даже нельзя прочувствовать, хотя многие туннели скрываются прямо под ногами и до сих пор зловонный их запах сырости и гниющей пыли пробивается через теплую землю ни давая прорости ни единому цветку. Ах, нет, вон впереди уже поросла редкая травка...

А ведь когда-то Нимросс с восторгом рассказывал об этом городе. Даже сотню лет назад он не понял бы, чем в эту секунду будоражит его сердце одна лишь мысль о подземном царстве. И ранее в его речах город даже нельзя было представить таким, каким видит он его своими глазами сегодня. Но не делайте вывод заранее - ничего не случилось с колдуном.

Просто в один то ли мрачный, то ли светлый день, он потерял все, что связывало его с скрывающимися под землей путями.




Нимросс шел спокойно и медленно, оглядывая все новые достопримечательности - деревья, хватающие воздух когтями, плавающие по небу листья, разбросанные по обе стороны от дороги колосья - всегда здесь есть на что любоваться и волшебник любовался. Но как только впереди показалась серебристая стремящаяся куда-то в темную глушь безграничных лесов речка, колдун ускорил шаг.

Уже давно просохший пенек оказался, как нельзя, кстати. Чародей сразу же уселся на него, а после начал рыться в подаренной Роверандом сумке. Там нашлось очень много интересных вещей: непонятный желтый (ровно сырой) свиток, пустая фляга, табачные скрученные веревкой листья и, разумеется, острый высеченный из дерева рог.

- Помнишь его? Замечательное произведение искусства, которое я на несколько лет оставил своему другу, после неудачных попыток открыть тайну в Таурэ. И теперь, благодаря исследованиям Ровера, можно сотворить невероятно сильное колдовство, что вернет мне самого старого друга, - рог на солнце блестел. Будто бы не было потеряно ни одной щепки, оставался гладким он, ровно только что мастер Ваторэ передал новое творение колдуну. Но все же Нимросс с небывалой тоской смотрел на эту, в глазах его, всего лишь деревяшку. - Наполни флягу, Лофр, - ту самую, что уже несколько минут валяется на мягкой травке, - А то у меня болят ноги.



Вам, наверное, интересно, куда отправятся эти двоя? Скажу вам честно - я не знаю, но из последнего разговора между старыми друзьями в городе Дроу (который слыхали мы лишь мимолетно) можно сделать вывод, что пойдут они тропою гномов. Она, ветвистая, бегущая и вверх и вниз, переплетающаяся со всеми путями мира, держит свое начало ужасно далеко от Хрустального Пика, где был утерян Свет Звезд.

Гм... Слишком странный выбрал путь чародей... Но ранее многие его пути были верны, вероятно, окажется верен и этот.

Но как-то раз, когда уже высохло болото Крайгар, молодой еще тогда волшебник постарался все же обойти опасные на вид земли и увяз в еще долго прожившей там трясине. С тех пор прошло просто неуловимо много времени, что вряд ли уже и сам колдун о том случае вспомнит, однако... такое было.


- Ты хочешь узнать, почему был виноват ГлоссАлакар? - вздохнув, задумчиво пробормотал герой старой сказки. – А то я давно ищу ответ на этот вопрос и каждый раз, почти оказавшись в моих руках, он ускользает. Слава Стихиям, сейчас, мне есть о чем думать, кроме этого, за что уж не знаю, благодарить ли тебя...

 Отправлено: 05.12.11 13:07. Заголовок: Лофр скучал. Он ощущ..

Лофр скучал. Он ощущал это препротивное чувство каждый раз, когда был вынужден делать что-либо по приказу другого человека. Это было настолько неприятно лично для него, что для удержания внутреннего недовольства прилагалось куда больше сил, которых можно было отдать просто так. Стремясь хоть как-то развеять скуку и заняться чем-нибудь полезным, лис исчез из лавочки Роверандома едва кот засопел. Выбравшись на улицу он отправился в первый попавшийся магазин, находящийся по правую руку. В голове уже стал проявляться план, который можно было бы запросто провернуть. Вот только как при этом избавится от этой липучки-приставучки в виде белого кота?

Магазин он умудрился выбрать хороший - по стенам полочки с различными зельями, хорошими и не очень, несколько книг, которые интересны исключительно ценителям прекрасного ("и таким же прекрасным" - мурлыкнул про себя оборотень) и наборы перья-чернилы. Прикидывая цену и распугивая посетителей своим нахмуренным видом, Лофр провёл там не больше получаса. А когда вышел, то был укомплектован достаточно толстым томом возрастом лет этак не меньше ста, рассказывающем о строительстве города Дроу, о его круглых подземных ходах и, в общем, обо всём остальном. Вот обрадуется крылатая! Вместе с книгой ему выдали пёрышко с серебряным наконечником и чернила-непроливайки. В самый раз. Оставалась одна загвоздка - куда же всё это девать? Но и она чудом разрешилась в следующей лавке.

В общем, когда он вернулся к коту, то за спиной, помимо косы, висела торба - магические зелья перекочевали в неё вместе с книгой и картами, заботливо сложенными и сунутыми внутрь (не забыть вытащить их перед приездом!), пёрышко, чернила, лепёшки там же. Туда же отправилось тоненькое одеяльце и никем незамеченный драгоценный подарок, не являющийся книгой и потому стоявший куда больше её. Так же в этой несчастной торбе покоились деревянные ложка-миска и маленький котелок. Кошель на поясе изрядно полегчал, но это не сильно волновало наёмника. Главное - он сумел развеять скуку и, прокрутив сотни вариантов приятной встречи с крылатой, морально подготовиться ко всем из них. Даже к тем, где в ходу была сковородка.

Как удачно всё сложилось - из города Дроу они выбрались спустя полчаса после того как кот проснулся. Коса, маленькая девочка во внутреннем мире, протяжно скулила - во врученном белому магу мешке находилась часть оружия, которое было её противоположностью. Пришлось успокаивать её своей же кровью - алые капельки превратились в сеточку на серебряном лезвии. Оборотень только поморщился, призывая питомицу не слишком много наедаться. А рог был извлечён на первом же привале. Вместе с ним прозвучала фраза о фляге и лис отреагировал на неё, должно быть, слишком агрессивно, выплёвывая слова с плохо скрываемым презрением.

- Я не соглашался быть твоей собачкой, кот, - скинув торбу и задремавшую косу, он уселся под деревом, показывая что не намерен помогать белому в чём-то, что касается насущных проблем типа готовки еды или укладывания спать. И сопротивляться он намерен до конца - нет ничего хуже, чем быть заставленным прислуживать кому-то. Для Лофра, ценившего собственную свободу и вцепившемуся в неё всеми руками-ногами-зубами, это означало медленную и противоестественную смерть.

Прикрыв глаза, он равнодушно махнул рукой - рассказывай, мол, что хочешь, мне это всё равно не интересно. Благодари, если считаешь нужным, ругай, если хочешь отыграться. Сам же наёмник погрузился в собственный мир, пытаясь разобраться что именно стало причиной вспышки агрессии. Наверное, именно его чувство обострённого восприятия свободы. Хотя то, что здесь виновен и настрой косы он не отрицал. В бытие одной личностью было много плохого - например, нельзя было заснуть, свернувший на краю сознания. Или отвлечься, болтая со своим вторым товарищем в голове.